1840 год, без даты.
Моя Регина!
Я уже много прочёл у Платона о любви, но одну хвалебную речь я ценю больше, чем summa summarum всех речей, произнесённых на пиру, вернее, есть такая любовь, о которой я сам буду держать хвалебную речь, пусть не на пиру, а в ночной тиши, когда все спят, или же посреди гремящего шума, когда никто меня не поймёт. – В полуночной тиши, ибо день начинается в полночь, и около полуночи я проснулся, и время, казалось, тянется бесконечно долго, ведь нет ничего столь быстрого как любовь. Любовь быстрее всего на свете, быстрее самой себя.
Zwei Musikanten ziehn daher,
Vom Wald aus weiter Ferne,
Der eine ist verliebt gar sehr,
Der andre wär' es gerne.
То, что здесь поделено на двоих, любовь соединяет в одном человеке: он одновременно любит и желает быть влюблённым; беспокойство, влечение, тоска действуют так, что он каждое мгновение желает быть тем, кем он в это самое мгновение и является. Он постоянно повышает собственную ставку, хотя тот, с кем он спорит – это он сам, и потому ставка у него одна. В блаженном нетерпении он ставит всё больше и больше, потому что обладать предметом своих стремлений несоизмеримо для него ни с какой ценностью. Как тот евангельский купец, он продаёт всё, чтобы купить поле, где лежит драгоценная жемчужина, и всё равно желает владеть бόльшим, чтобы платить дороже. Подобно тому купцу, он, глядя на своё сокровище, всякий раз вздыхает про себя: и почему я не владею всем миром, я бы отдал его в обмен на это сокровище, которым обладаю; так же и любовь никогда не владеет своим предметом безжизненно и бессильно, но во всякое мгновение стремится обрести то, чем в этот самый миг и владеет. Она не говорит: теперь я уверена, теперь я успокоюсь; она бежит непрестанно, быстрее всего на свете, ведь она бежит впереди самой себя. Но эта спешка, эта гонка, это беспокойство, эта тоска, это желание – что это, как ни сила любви, изгоняющая забвение, тупость, саму смерть. И чем было бы само блаженство небес без желания, без этого желания обладать им; ведь лишь один здравый смысл полагает, будто глупо желать того, что у тебя есть. Это желание при разных обстоятельствах говорит то громко то шёпотом, но всегда на одном языке: ведь если бы мне довелось загадывать желание, то я знаю, чего бы я пожелал; а если бы мне довелось загадывать семь желаний, у меня всё равно было бы только одно – и я с радостью загадал бы его семь раз, даже прекрасно зная, что оно будет исполнено с первого. А желание это совпадает с моей полнейшей убеждённостью в том, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая сущность не может оторвать меня от тебя или тебя от меня.
Твой С. К.